Духовность супружеской и семейной жизни в учении Дороти Дэй
Крест стоит, пока вращается мир.
Ценой, которую Дороти заплатила за принадлежность к Церкви
В трудах Дороти Дэй важное место занимают вопросы брака и семьи. Её размышления в этой области тесно связаны с личным опытом. Женщина, которая до своего обращения и крещения пережила несколько гражданских союзов и сделала аборт, не могла, став католичкой, обойти стороной тему брака и родительства.
Письма Дороти к Форстеру Баттерхэму — отцу её дочери и несостоявшемуся супругу — за 1925–1932 годы показывают, как сильно она его любила и желала жить с ним в браке. Их расставание стало результатом его категорического неприятия брака и отказа мириться с тем, что жена и дочь могут исповедовать католицизм. Не помогали ни её доводы о том, что совместная жизнь облегчит их материальное положение, ни даже то, что их дочь нуждается в отце.
Позже один священник сказал Слуге Божьей, что её слова о браке имели бы больший вес, если бы она сама жила в семье. Дороти решительно возразила: у неё есть семья, и она не одинока. У неё есть дочь и много внуков. Она считала, что отказ от брака был ценой, которую заплатила за принадлежность к Церкви. До конца жизни Дороти писала о глубокой связи с Форстером, и в 1978 году признавалась, что он звонит ей почти каждый день. Их всегда соединяло общее дитя.
Дороти Дэй радовалась каждому ребёнку в семье. На протесты материалистов, возмущавшихся рождением детей во времена голода и войны, она отвечала: без веры в то, что ребёнок участвует в жизни Бога, рождение действительно могло бы показаться трагедией. В дневниках Слуги Божьей сохранился трогательный эпизод: она учила внуков детскому катехизису. «Кто тебя сотворил?» — спрашивала бабушка. Ребёнок отвечал: «Бог». Иногда, правда, звучало: «мама и папа», и Дороти с радостью признавала их со-творческую роль.
Со временем внуки выростали, вступали в брак и дарили ей правнуков — не всегда в правильной последовательности. Дороти никогда не осуждала никого, но её глубоко ранило то, что в определённый период ни один из внуков не практиковал веру. Она тяжело переживала семейные драмы: смерть старшего брата Дональда, трагическую гибель правнука Джастина, сбитого машиной. Незадолго до своей смерти в 1980 году Дороти узнала о кончине сестры Деллы — феминистки, активистки движения за контроль рождаемости. Делла работала с Маргарет Сэнгер, имела троих детей и верила в «планированное родительство». Когда она упрекала католичку Дороти за то, что та поощряет дочь Тамар к многодетности, спор закончился решением больше не касаться этой темы. Несмотря на это, сёстры сохранили тёплую дружбу.
Зная всё это, мы понимаем благодарность Дороти Дэй одному из её духовников, который однажды в исповеди дал ей очень простую и мудрую рекомендацию: молиться за других и не сосредотачиваться чрезмерно на собственных родственниках. Бог сам позаботится и о них, и благословит их.
Дороти Дэй и ее дочь Тамар на ферме Истон, 1937 год. Источник: Центр Томаса Мертона.
Семья как «малаяЦерковь» в духовности Дороти Дэй
Собственный жизненный опыт и литературные размышления помогли Дороти Дэй выработать целостное видение духовности брака и семьи. Для неё семья была именно тем, что она сама называла «малойЦерковью» (littlechurch). Примечательно, что этот термин Дороти использовала ещё в 1953 году, то есть задолго до Второго Ватиканского Собора, где понятие Ecclesiadomestica стало общепринятым.
Семья, по её убеждению, — это основная ячейка католической социологии, «социальный микрокосмос», отражение мистического Тела Христова. И потому, как утверждала Дэй, «когда рушится семья — рушится и католицизм». Отсюда и исходила её критика как коммунизма, так и капитализма. В обеих системах, по её мнению, семье было трудно выстоять.
Она отмечала, что даже в странах с коммунистическим режимом спустя некоторое время стали больше ценить женщину, заботящуюся о семье, чем женщину, работающую на фабрике или за рулём трактора. Марксизм был осуждён католиками именно за разрушение семейной жизни. Но и в капитализме Дэй видела подобную угрозу: молодые люди, даже имея работу, часто избегали ответственности брака и родительства, оправдываясь тем, что «не могут позволить себе ребёнка».
Между тем для Слуги Божьей дети всегда имели особую ценность, открывающую перспективу будущего. А семья была самой сильной и надёжной формой свидетельства в деле обновления лица земли с помощью Духа Святого. В этом контексте Дороти настойчиво выступала за улучшение медицинской помощи матерям и за поддержку бедных семей, которые вопреки пропаганде контроля рождаемости хотели оставаться верными католическому учению и заботиться о своих детях даже в условиях экономических трудностей.
Эти убеждения лежали в основе так называемой «зелёной революции» Питера Маурина и идеи, что форма совместной семейной жизни в сельской местности способна стать ответом на многие болезни эпохи. Образцом для такого устройства Дэй видела правило общей жизни, написанное святым Бенедиктом. Первоначально оно было создано не для священников, а именно для мирян. И хотя впоследствии правило почти исключительно использовалось духовенством и мирянами, посвящёнными Богу, по мнению Дороти оно может быть воспринято и семейными группами — так же, как оно служит бенедиктинским облатам.
Дороти Дэй (сзади) держит внука Эрика, Тамар Хеннесси (в центре) держит Бекки, а Сьюзи сидит слева от них в Западной Вирджинии в 1949 году. (Источник: Коллекция семьи Хеннесси.) Источник: https://cruxnow.com
Семья в духовности Дороти Дэй: служение, парадоксы и героизм любви
Из этого убеждения вытекала и логика Дороти Дэй: в основанной ею организации «Католический Рабочий» на первом месте всегда должна стоять семья, ведь первой и величайшей общиной является именно домашняя община. От того, как она устроена и функционирует, зависит и жизнь следующих уровней — общины семей и прихода.
Путешествуя по стране, Дороти внимательно всматривалась в судьбы конкретных семей и подробно их описывала, особенно в центрах, которые сама основала. Она была убеждена: служить бедным — значит служить семьям. Поэтому волонтёры, собранные ею, помогали прежде всего семьям в тяжёлых жизненных обстоятельствах: к примеру, ухаживали за детьми и хозяйством, когда мать рожала шестого ребёнка, отец был вынужден идти на работу, а бабушка оказалась с переломанной рукой.
Идея гостеприимства, лежавшая в основе их общин, по мнению Дороти, должна быть характерной для каждой семьи. Если одна семья позаботится о другой, тогда не понадобятся огромные государственные или церковные структуры социальной помощи.
В 1963 году Слуга Божья описывала праздники, проведённые в общине нескольких семей: двадцать три ребёнка и двенадцать взрослых, среди которых — трое холостяков. Особое значение имела взаимная поддержка этой общины, составленной из отдельных семей. Дэй с гордостью писала и о том, что они ведут единственный в США католический дом реколлекций, где родители и дети вместе могут пережить обновление души и тела. Тогда же они организовывали так называемые «тихие Каны» — время, когда супругам позволялось разговаривать только друг с другом, чтобы восстановить навык подлинного супружеского диалога.
В этом духе Дороти писала одному молодому католику: если ты хочешь исполнять заповедь любви к ближнему, начни с тех, кто живёт рядом с тобой, помня, что никого нельзя завоевать спором и ссорой, но только любовью.
Для Дороти Дэй супружеская и семейная жизнь всегда была связана с парадоксом. С одной стороны, нужно быть готовым «возненавидеть отца, мать, сестру, брата и детей, если они стоят между человеком и Богом» (ср. Лк 14,26). С другой — звучат слова святого Павла: «Если кто о своих, и особенно о домашних, не печётся, тот отрёкся от веры и хуже неверного» (1 Тим 5,8). Для Дэй это означало не привязываться чрезмерно к делам мира, и всё же делать всё для семьи — из любви и ради любви к Богу.
Другой парадокс семейной жизни Дороти видела так: с одной стороны, она постоянно подчёркивала необходимость осознанности своих действий, а с другой — считала бессмыслицей откладывать брак и детей до тех пор, пока человек не достигнет некой «практической зрелости».
Видение брака Дэй строила на прочном богословском основании. Его сердцевина — учение о Боге, Который есть Любовь. В браке жених и невеста становятся образом этой любви Бога к человеку. Исходя из этой истины, Слуга Божья настойчиво подчёркивала верность в браке. По её мнению, всё более распространённые разводы можно рассматривать не только как свидетельство иллюзорности человеческой любви, но и как доказательство её жажды, как поиск и надежду на любовь, даже если люди утратили Бога. Именно здесь особое значение приобретает свидетельство верующих христианских семей.
Дэй писала, что от семей в Церкви ожидается героическая добродетель: принимать каждого ребёнка или сохранять чистоту и воздержание внутри брака. Она считала, что нерасторжимость брака требует героической святости. Напоминала, что именно нерасторжимый союз мужчины и женщины, становящихся «одной плотью», стал основанием для установления Третьего францисканского ордена. Это связано с историей обращения богатого Лукезио и его жены Боны: когда муж хотел последовать за святым Франциском, жена удержала его. Тогда для решения этого кажущегося конфликта и была создана новая форма сопричастности мирян к ордену.
Дороти всегда оставалась последовательной в католическом взгляде на разные семейные ситуации. Она жаловалась, что в общинах «Католического Рабочего» встречались семьи без церковного брака, и просила известного трапписта Томаса Мертона молиться за них. Она страдала, узнав, что пара пятнадцатилетних подростков объявили себя «мужем и женой», заявив, что больше не верят в институт брака.
Фото:«Католический Рабочий»
Дороти Дэй о единстве брака и тайне Божьей любви
Для Дороти Дэй супружеское единство мужа и жены было самой близкой аналогией единства Бога и человека. По её убеждению, невозможно по-настоящему понять любовь Бога, не постигнув глубочайшую — телесную и духовную — любовь мужчины и женщины. Душу нельзя отделять от тела, а духовное — от земного и мирского: эти реальности в человеке принадлежат друг другу и существуют неразрывно.
Чем больше Дороти размышляла о любви Бога и человека, тем настойчивее в её сознании всплывал образ брачного союза, о котором говорит Священное Писание. Другой формой любви она называла отношение ребёнка к родителю. Но если сердце человека «немеет» и остывает, восприятие любви нередко опускается на уровень связи слуги и господина или отношения между творением и Творцом.
Дэй защищала смелое видение брачного акта, которое встретила в одной из книг знакомого монаха. Особенно её поразило сравнение сексуального единения с блаженным видением. Она спрашивала: разве есть что-то дурное в супружеском единении? Если бы мы видели в нём лишь грех или недопустимую плотскую слабость, это было бы чистейшее манихейство. Для Дороти напротив — в брачном союзе супругов отражается образ и атрибут Самого Творца, а именно Его любовь.
Бог оставил Свой образ во всём сотворённом мире, и потому и в сексуальном единении присутствует Его отблеск. Из Откровения и самого разума можно заключить: аналогия между телесным брачным союзом и духовным единением души с Богом не только возможна, но и богословски оправданна. Ведь супружеское единение — не только физическое, но также и духовное.
Дороти Дэй утверждала такую точку зрения, опираясь на мистические тексты Церкви, питаемые Священным Писанием, особенно Песнью песней. Там душа предстает как невеста Божественного Жениха. Подобным образом и святой Павел наставлял: муж должен любить жену, как Христос возлюбил Церковь (ср. Еф 5,25).
Эту же брачную образность развивали величайшие мистики Церкви: святой Иоанн Креста, святой Франциск Сальский, святой Бернард Клервоский. Последний учил о четырёх степенях любви, где третья — это любовь сыновья, а четвёртая — любовь супружеская, выражающая полноту единения с Богом.
Заглавное фото: Дороти Дэй с внуками на фотографии без даты. Фото CNS/предоставлено архивами Университета Маркетт.
Рубрика: Будьте святы
Климент 2025. Сентябрь — Ноябрь